См.также интервью: 2024 года | 2021 года | 2007 года
В 2011 г. компания «УниверсалПрибор» — крупнейший поставщик оборудования для предприятий радиоэлектронной промышленности — отмечает 16-летие работы на российском рынке. Нынче отличительной чертой бизнеса компании является комплексное решение всех вопросов, связанных с запуском и деятельностью современного производства. За прошедшее время фирма обзавелась множеством бизнес-партнеров в России и за рубежом, а также приняла участие в ряде приоритетных госпроектов, включая создание национальной спутниковой навигационной системы ГЛОНАСС телефонизацию села, и многих других проектах как городского, так и федерального значения. В интервью журналу «Компоненты и технологии» Рубен Оганян, Председатель Совета директоров ООО «УниверсалПрибор», рассказал о том, как изменялись компания и российская электронная промышленность за эти годы.
- Компании «УниверсалПрибор» в этом году исполняется 16 лет, что по меркам российского рынка электроники довольно много. Каким был этот рынок, когда вы только начинали бизнес?
Время существования нашей компании практически совпадает с периодом зарождения и развития бизнеса в России. С моей точки зрения, за это время изменилось практически все, а если говорить о нашей отрасли, то особенно сильно переменился подход к выбору оборудования для производства электроники, а также используемых для этого материалов. Когда мы только вышли на рынок поставок промышленного оборудования, он фактически находился в зачаточном состоянии. В постсоветские времена продолжали продаваться «суровые» паяльники с деревянными ручками, напильники и прочие морально устаревшие «средства производства», включая ряд отечественных электронных приборов, которые собирались в основном в Белоруссии. Поначалу мы тоже занимались поставкой отечественных радиоизмерительных приборов, затем к ним добавилась промышленная мебель и паяльное оборудование. Но уже в начале 90-х годов было понятно, что производственная база отечественной электроники безнадежно устарела, поэтому мы начали продвигать новейшее импортное технологическое оборудование. Что касается развития технологий, то так уж совпало, что практически одновременно с нашим выходом на рынок отечественные производственные предприятия стали переходить на технологию поверхностного монтажа. Это было большим благом для молодых инженеров и технологов, потому что на тот момент поверхностный монтаж являлся совершенно новой технологией, которая, в большей части, перечеркнула опыт предыдущих лет и позволила вновь созданным компаниям относительно легко войти на рынок электроники.
- Как Вы оцениваете вклад компании «УниверсалПрибор» в развитие отечественного производства электроники?
По большому счету, по крайней мере в Северо-Западном регионе, поставлять современное импортное оснащение для радиоэлектронных предприятий, включая контрольно-измерительное, технологическое, виброакустическое, паяльное оборудование и промышленную мебель, начали именно мы. Правда, поначалу мы столкнулись с проблемой неготовности российского рынка приобретать современное оборудование: грубо говоря, те, кто привык покупать паяльники за сорок рублей, не могли смириться с необходимостью приобретать автоматизированное промышленное оборудование за $300–400. И даже купив такое оборудование, они первое время использовали его совершенно неправильно. Однако со временем российский рынок электроники подтянулся к культуре использования средств производства мирового уровня, причем в Москве это произошло немного раньше, чем на Северо-Западе. Ну а теперь почти все отечественные производственные предприятия оснащаются профессиональным оборудованием, с помощью которого можно выпускать конкурентную продукцию.
Еще один пример: мы первыми в России начали использовать технологию поверхностного монтажа при производстве лабораторных источников питания, и до сих пор тех, кто ее освоил, очень немного. Наша разработка оказалась настолько удачной, что однажды конкуренты купили наш продукт и попытались скопировать, но не смогли — вместо желаемого у них в итоге получился трансформаторный источник. Это лишь подчеркивает качество и уникальность нашей продукции, которая хорошо продается, несмотря на то, что рынок уже близок к насыщению.
- Кто в первые постсоветские годы являлся основным потребителем предлагаемого вами оборудования?
В первую очередь это были небольшие частные компании — например, производители электронных переводчиков, всевозможные сборщики печатных плат, в общем, все, кто пытался самостоятельно что-то спаять. На них приходилось примерно 30% всех наших поставок. Но, конечно, наше оборудование закупали и старые, крупные госпредприятия. За прошедшее время ситуация изменилась, и мелких компаний среди наших клиентов стало меньше, чем это было в начале нашего бизнеса, — не более 10% от общего числа заказчиков. Сейчас мы в основном занимаемся оснащением достаточно масштабных производств.
- Когда, по Вашим оценкам, в российской промышленности начался массовый переход от ручного инструментария к автоматизированному оборудованию для производства электроники?
Мы начали бизнес в 1995 г, и уже в первые два-три года предприятия, которые ранее закупали у нас паяльники, стали постепенно осознавать, что они не справляются со стоящими перед ними задачами при помощи имеющихся средств производства ни по срокам, ни по сложности, ни по объему. Разница была весьма ощутима: к примеру, монтажник успевал в час паять вручную не более нескольких соединений, а полуавтоматическая установка позволяла увеличить их количество до шестисот. Кроме того, западное промышленное оборудование ориентировано, фактически, на «домохозяек», то есть управляться с ним очень просто, для этого не требуются какие-то специфические знания и навыки. Таким образом, предприятия получили возможность оптимизировать свое производство не только за счет повышения его производительности, но и за счет снижения расходов на высококвалифицированных специалистов. Также появилась возможность оперативно расширять производство или омолаживать кадровый состав за счет быстрого обучения новичков. Постепенно осознав все это, отечественные предприятия начали массовый переход на современное промышленное оборудование.
- Автоматы позволяют паять то, что вручную паять просто невозможно. Насколько именно эта особенность повлияла на переоснащение российской электронной промышленности и способствовало ли этому усложнение компонентной базы?
Разумеется, усложнение компонентной базы способствовало и продолжает способствовать переходу на новое оборудование. Все, в конечном итоге, упирается в количество выводов, их размеры и плотность размещения. Когда шаг между выводами и проводниками достиг 0,5 мм, наступил переломный момент, потому что паять вручную стало просто невозможно. Это произошло примерно в 1998–1999 гг.
Согласны ли Вы, что после массовой автоматизации российского электропрома большая часть заказов приходится на среднюю серию?
Да, но есть тенденция к переходу в мелкую серию. Почти все российские предприятия имеют среднесерийные и мелкосерийные производственные линейки. Производителей крупных серий изделий я знаю мало, поскольку отечественный электропром почти не производит массовых продуктов. Кстати, курс на производство светодиодных светильников, по моему мнению, это как раз попытка освоить массовые продукты.
- А нужно ли вообще в России что-то массово производить, или с позиций макроэкономики лучше отдать все на откуп азиатским странам, например Китаю?
Для защиты интересов государства надо делать все самим. Любой субподряд, по сути, является выводом денег из страны. Государство может существовать только в том случае, если оно экспортирует больше, чем импортирует. А что касается светодиодных ламп — насколько они полезны, покажет время, но вот с точки зрения приобретения опыта в производстве массового продукта польза очевидна.
- В каком направлении необходимо, с Вашей точки зрения, развивать отечественное светодиодное производство?
Оптимальным вариантом было бы наладить экспорт этих ламп. Для этого надо организовать их производство по минимальным ценам, а внутренний рынок нужен для привлечения инвестиций. Развивать производство светодиодных светильников, по-моему, надо с учетом их внедрения в офисных и производственных помещениях, где в 80% случаев можно использовать именно светодиодное освещение, например для ЖКХ, подсветки зданий и железных дорог. Разумеется, в России такие лампы можно внедрять в административном режиме, просто изъяв все остальные виды ламп из оборота на внутреннем рынке. Но если государство хочет что-то заработать на новой технологии, то «гонять» деньги по кругу внутри страны по схеме «человек получил заплату за производство лампочки, а потом пошел и на полученные деньги купил эту же самую лампочку» довольно спорно. Я считаю, что нужен экспорт.
- Переоснащение российской электронной промышленности, пришедшееся на 90-е годы, осуществлялось за счет собственных средств предприятий?
В основном да. Тем не менее процесс переоснащения происходил достаточно быстро. В середине 2000-х годов он ускорился благодаря появлению первых контрактных производителей, которые собирали в России продукцию чужих брендов на заказ. При этом поставщики оборудования, включая нас, все это время занимались тем, что приучали российский рынок к использованию современных средств производства и технологий, объясняя заказчикам их выгоды от этого. Централизованное же финансирование отечественного производства на государственные средства в современных масштабах началось гораздо позднее.
- Создается впечатление, что бизнес поставок и внедрения автоматического оборудования для производства электроники становится все более завязанным на чиновников и инициативы государства. Так ли это на самом деле?
За прошедшие пятнадцать лет рынок в денежном выражении вырос в несколько раз, но при этом число поставщиков не только не увеличилось, но даже уменьшилось. Основные участники рынка заняли свои ниши и работают в тех сегментах, где чувствуют свое превосходство. Новые игроки не появляются, потому что вырастить бизнес на мелких заказах невозможно, а крупные заказчики уже нашли своего поставщика. В России существует большой разрыв между электроникой, выпускаемой в коммерческих и государственных целях. Так сложилось, что сегодня нашим основным заказчиком выступают именно госпредприятия. Используемые ими производства и организация труда менее эффективны, чем у частных коммерческих предприятий. Но при этом госпроекты, реализуемые на российском рынке электроники, настолько крупные, что коммерческие предприятия пока не имеют достаточных ресурсов для того, чтобы включиться в них. Без явной поддержки государства пока это по плечу только госпредприятиям с большими финансовыми возможностями.
- Как отразился кризис на вашем бизнесе и закончился ли он?
Это уже второй по счету финансовый кризис, который переживает наша компания. Если бы не срывы платежей, отчасти искусственные из-за паники на рынке, наверное, этот кризис можно было бы и не заметить. Работы у нас было много, спад по количеству заказов сравнительно небольшой. Предприятия реального сектора бизнеса — тех, которые производят востребованную экономикой продукцию, — нынешний кризис почти не затронул. Те же игроки, чьи рыночные позиции основывались на искусственных преимуществах, постепенно теряют их. С моей точки зрения, кризис в экономике сродни профилактике: он все расставляет по местам. Так было и в 1998 г., когда наша компания не только не ослабила, но, напротив, значительно усилила свои позиции. То же самое происходит и теперь. Закончился этот кризис или нет — сказать трудно, так как до сих пор непонятно, когда он начался. Но это первый глобальный «звонок», выявивший серьезные проблемы современного общества потребления, которое имеет место практически во всех отраслях в мире, в том числе и в России. На мой взгляд, для этого общества нынешний кризис — вполне закономерное явление, и в будущем он может повториться еще не раз. Сейчас наметился период стабильности, мы не замечаем большого роста ни по оборудованию, ни по расходным материалам. Но при этом у нас и в разгар кризиса не было провала. Это связано с тем, что мы работаем в нише со стабильным рыночным спросом и потреблением. Основная активность на рынке, которую мы наблюдаем, — это, в основном, результат маркетинговых усилий и рекламного продвижения. И ощущения, что после кризиса наметился скачкообразный рост рынка, у нас пока нет.
- Вас не настораживает то, что уже года три-четыре в стане производителей радиоэлектроники не появляется новых имен?
Новые имена , конечно же, есть, но они в большинстве своем являются результатом «размножения почкованием» старых игроков. Настораживает и удивляет другое — что в России до сих пор нет увеличения количества коммерческих предприятий при наличии множества свободных ниш. Однажды один иностранец сказал мне: «У вас можно производить все, и это будет востребовано, потому что у вас нет ничего». Казалось бы, есть огромное поле для частного бизнеса, но в этом поле ничего не происходит. Как я уже говорил, наш бизнес в большей степени ориентирован на государственные предприятия, доля которых в общем потоке заказов никогда не была меньше 60–70%, причем как по оборудованию, так и по расходным материалам. Теперь этот показатель еще более вырос. С финансовой точки зрения мы рады работать с госпредприятиями, но с точки зрения развития рынка в целом это вызывает массу вопросов. Почему за 10–15 лет доля частных предприятий, которые делают то же самое, что и государственные, не выросла? По-прежнему импортная продукция пользуется большим доверием, нежели отечественная. Притом что цены и качество у нас вышли на достойный уровень.
- Значит, по Вашей оценке, в какой-то момент произошел перелом и доля частных компаний на рынке начала падать, а госпредприятий — резко расти?
Тренд на повышение доли госпредприятий начался очень давно, а пять-шесть лет назад этот процесс ускорился. С экономической точки зрения это положительная тенденция: государство стало более активно продвигать свои производства, увеличился объем госзаказов. При этом немногие коммерческие компании, появившиеся за последние годы, в основном созданы сотрудниками, ушедшими из каких-то уже существовавших предприятий. То есть они не были основаны с нуля. К слову, почкование компаний путем ухода сотрудников может быть как позитивным, так и негативным явлением для рынка. Негатив возникает, когда ушедший сотрудник «забирает с собой» интеллектуальную собственность компании, а позитив — когда он создает для рынка что-то новое. Со случаями воровства интеллектуальной собственности нужно централизованно бороться.
- Каковы Ваши прогнозы в отношении дальнейшего развития отечественного электропрома?
С технической точки зрения за все время работы нашей компании ничего кардинально не изменилось. Последним значимым технологическим прорывом стал переход к поверхностному монтажу, от отверстий к плоскости. А направление дальнейшего экономического развития зависит от государства: либо продолжится поддержание госпредприятий, либо начнется целенаправленная работа для оживления и увеличения доли частных компаний. Это сделало бы рынок более конкурентоспособным, динамичным, это путь, по которому движутся многие развитые страны. Возможно, надо использовать их опыт. Построить рынок — это огромная задача, без решения которой о массовом производстве говорить не приходится, но на это нужно время и воля. При этом главная цель — выход на внешний, экспортный рынок. Пока что это происходит за счет сырья, а надо выходить с товарами, и отечественный электропром, включая частные предприятия, при поддержке государства, безусловно, способен на это.
опубликовано в журнале ТЕХНОЛОГИИ в ЭЛЕКТРОННОЙ ПРОМЫШЛЕННОСТИ 5/11